Республика решила оптимизировать штатную численность своих чиновников. Однако чиновниками оказались вдруг простые бюджетники и работники подведомственных министерствам и ведомствам учреждений. Под объявленное правительством 5-процентное сокращение режут незанятые вакансии, закрывая тем самым дорогу молодым специалистам в те же школы, где катастрофически не хватает педагогов. 

Почему так происходит и можно ли провести заявленное сокращение иными методами, об этом в прямом эфире программы «Большие гости» на радио «Искатель» мы говорили с лидером Федерации профсоюзов Хакасии Евгенией Ольховской.

– Евгения Васильевна, скажите, пожалуйста, почему вроде бы благое дело, сокращение невероятно раздутых управленческих штатов, вызвало в республике такой неприятный резонанс?

– Благое дело – это октябрьский Указ Президента о сокращении госслужащих. Потому что различных ведомств, учреждений и государственных служащих у нас появилось так много, что мы их просто уже не можем прокормить, исходя из дефицита, в том числе и федерального бюджета. Соответственно, было требование Мишустина — премьер-министра России, провести мероприятия по субъектам. При этом дополнительно Минфин России предложил сократить аппараты государственных служащих.

Но в соответствующем постановлении республиканского правительства заявлено не только о сокращении управленческого аппарата государственных служащих, но и в подведомственных учреждениях, в том числе, в муниципалитетах. И основной вал сокращений пошел как раз оттуда. Под каток попали не госслужащие, а люди не имеющие этого статуса. Такое сокращение не просто нанесет вред, а заблокирует работу этих учреждений.

В соответствии с постановлением должно быть сокращено 5% административно-управленческого персонала. Но столько в этих учреждениях нет, поэтому сокращают всех. 

Покажу на примере Саяногорского реабилитационного центра. У нас количество детей, которые нуждаются в реабилитации, не уменьшается, а, наоборот, растет. Потому что, к сожалению, экология ухудшается, много проблем и сопутствующих факторов, которые влияют на рождение этих детей. Да и медицина у нас не всегда на должном уровне. И какой там управленческий аппарат? Руководитель, заместитель по лечебной части, бухгалтер вот, пожалуй, и все! Кого там сокращать? Там уже несколько лет назад уже все сократили. Соответственно, сокращать будут кого? Специалистов, либо вакантные должности. А если потом придет специалист, его будет уже невозможно принять, потому что этой должности нет. Ее сократили. 

Почему такой шквал жалоб был по образовательным учреждениям? Потому что это сокращение нужно проводить очень аккуратно, его нельзя делать валом. То есть, каждую организацию необходимо рассмотреть очень пристально и либо исключить её из перечня, либо действительно проработать конкретный процент для этой организации. Но нельзя сказать всем — 5%. Так это не работает. Никогда не работало и не будет работать! 

– В учреждениях культуры на местах всегда остро стояла проблема дефицита кадров, но, кажется, под каток сокращений попали даже они?

– Мы плотно отработали вопрос с учреждениями культуры. Там вообще некого сокращать. Потому что работник культуры сейчас, условно говоря, он же Гога, он же Жора, он же Георгий Иванович. То есть, помимо того, что он, допустим, заместитель руководителя, он же и артист, и он же помогает расставлять стулья в зале, и билеты продавать, и сценарий писать. К сожалению, один человек может быть и режиссером, и инженером по охране труда. И он же будет занимать еще какую-то должность, потому что в 2017 году у нас прошли массовые сокращения в учреждениях культуры. Сегодня там просто некого сокращать. Но при этом Министерству культуры выставлено требование сократить 5% от работников учреждений.

— А кто-нибудь просчитывал, какая будет выгода от такого сокращения?

— Я думаю, просто решили: всем по 5% сократить, чтобы общую цифру добить, а эффект от этого какой-нибудь, да будет. При этом, как я уже много раз говорила и продолжаю говорить, у нас есть министерства, которые не выполняют свою функцию. Почему бы не взять и не объединить их?

К примеру, у нас есть крупное Министерство труда и социальной защиты. У него огромный блок социальной защиты, не менее огромный блок связанный с трудовыми отношениями. И над всем этим — один министр. И все работает. 

А есть у нас Министерство молодежи...

— Интересно, чем конкретно оно занимается?

— Хотя при том же Министерстве образования вполне мог быть просто зам по молодежке. И не надо для этого целое министерство создавать.

У нас огромнейшее Министерство экономического развития.

— Без экономического развития.

— У него замечательные подведомственные учреждения, тот же Туристский информационный центр, которые выполняют важные функции. Сокращение их работников повлечет, по сути, блокировку деятельности этих учреждений.

А Минмолодежи… 

Вы знаете, у нас было последнее заседание республиканской трехсторонней комиссии, на котором отчитывался даже не министр, а его заместитель. До этого еще одно заседание было в августе, тоже с отчетом. И у нас складывается впечатление, что, ну, занимаются они волонтерским движением, ещё чем-то таким. Но этого недостаточно для целого министерства. Все это можно было и в рамках отдела делать.

— Безусловно, при старостах районов в Абакане, например, при Домах культуры и клубах в районах и деревнях.

— Причем, когда создавали это министерство, мы были категорически против. Об этом мы заявляли и на публичных слушаниях. Тем не менее, под них сняли целое помещение, под них сделали ремонт — там огромная арендная плата, мы знаем эти цифры. Зачем нести такие расходы, при этом сокращая работников муниципальных или республиканских учреждений, в которых уже некого сокращать?

— В итоге у профсоюзов Хакасии родилось обращение к главе республики?

— Это обращение именно по организациям, сокращения в которых приведут к блокировке их деятельности.

При этом в уведомлениях о сокращении…

— То есть, люди уже получают такие уведомления?

— Да, и мы уже видим массу ошибок в них. Безусловно, всех членов профсоюза защитим. Мы знаем на практике, какие ошибки повлекут практически стопроцентную отмену решения — есть соответствующие практики Верховного Суда Российской Федерации. Выдавая уведомления о сокращении, не учитывается очень много важных моментов. Не запрашивается мотивированное мнение профсоюзов. И мы пойдем в суды. У нас хватит на это сил.

— То есть, используя эти ошибки, вы еще больше залезете в карман правительства? Оно же, при восстановлении работника, должно будет возместить ему все потери?

— Да, возместить ему недополученный заработок, моральный вред, который в связи с этим причинен.

— И, благодаря вам, мы не сэкономим, а еще больше потеряем денег?

— Я надеюсь, что нет. Мы все эти моменты прописали в обращении к губернатору. Тем самым мы надеемся предотвратить такое сокращение. Зачем мучить работников, если мы знаем, что восстановим их по суду? А для людей увольнение — стресс, такое незаслуженное отношение к себе — абсолютный стресс. Суд — стресс. А здоровье, оно не железное, оно как-то не восстанавливается так, как хотелось бы.

Поэтому мы написали обращение и просим встречи с губернаторам. Чтобы из перечня организаций исключить те, по которым у нас особо много жалоб, и более вдумчиво подходить к сокращению в других. 

Вы знаете, когда в сфере образования скандал с увольнениями вышел в публичную плоскость, первое, что я сделала, я позвонила Любови Барабановой, это председатель профсоюза работников образования, и спросила, приглашало ли ее министерство на обсуждение вопроса о сокращениях. Она ответила, что нет. Но первое, что делает работодатель, когда планирует сокращение, он уведомляет профком, создает комиссию, в которую на паритетной основе входят профсоюзы.

Безусловно, в системе необходимо наводить порядок, надо убирать чрезмерно раздутые штаты, но не резать по живым людям. Мы считаем, все-таки надо делать это более вдумчиво, более осознанно и уж точно не торопиться. 13 января у нас вышло постановление правительства, а 1 февраля у нас людям уже уведомления вручили или даже 31 января. Вы куда так несетесь? 

— Вы поделитесь с нами этим обращением?

— Пока нет.

— Почему? Вы же понимаете, что да, попадете к на прием к губернатору, но не скоро.

— К сожалению, возможно, да. Но я надеюсь.

Я поделюсь с вами обращением после того, как с ним ознакомится губернатор. Потому что мы все-таки обращаемся к нему, и будет неправильно, если прежде мы раструбим обо всем. Губернатор тогда вправе сказать: вы договариваться хотите или пиариться? Нет, мы все-таки хотим решить проблему.

— С увольнениями, как я понимаю, все сложно и ничего, кроме как идти в суд, здесь сделать нельзя?

— Можно. Мы готовы к митингам.

— А к забастовкам?

— Забастовка — это все-таки крайняя мера, она больше применима, например, к невыплате зарплаты. Сейчас под ситуацию больше подходит именно то, что мы и делаем. Но к крайним мерам мы тоже готовы.

Вы понимаете, что если бы учителя повсеместно не возмутились, если бы не было массового возмущения муниципалитетов, глав, ничто не заставило бы министра сказать, что его неправильно поняли и никто сокращать учителей не собирается, а все публичное недовольство, это какой-то пиар. 

Но, знаете, если благодаря вот этому нашему, такому недобросовестному, с их точки зрения, поведению, пиару люди останутся при работе, не будут испытывать стресс в связи с незаконным увольнением, то, пожалуйста, пусть называют это пиаром. Главное, по-моему, здесь результат. А результат был достигнут. 

И теперь встречный вопрос к министерству: насколько вы грамотно составили документы, если люди подумали, что сокращают именно учителей? Это же не один человек подумал. Это был вал обращений. Или, насколько вы грамотно объяснили свои намерения, довели их до граждан. В том числе и согласовали их с профсоюзами, чтобы профсоюзы, как вы говорите, не пиарились. 

Однако же у нас все было сделано быстро, на коленке, без соответствующих согласований. Хотя трудовой кодекс предписывает обязательное согласование с профсоюзом.

— Что делать тем, кто уже получил уведомление о сокращении? Срочно вступать в профсоюз?

— В профсоюз никогда не поздно вступить, но мы консультируем и не членов профсоюза. В этом смысле мы открыты, и если человек не знает, как ему поступить, он всегда может к нам обратиться.

— Бесплатно?

— Да. Мы же профсоюзы. Мы не оказываем платные юридические услуги. Поэтому всегда можно к нам обратиться. У нас есть сайт, там указаны все контакты. Можно лично прийти. Исследуем ваше уведомление, скажем, где ошибки. И укажем, на что обратить внимание. Главное, не предупреждать об ошибках работодателя. Если вы уже заметили нарушение, не говорите о нем работодателю, потому что он его исправит, и вам нечего будет сказать в суде.

— А так хоть какие-то деньги можно отсудить?

— Дело даже не в деньгах, а в восстановлении на работе. К этому надо подходить с холодной головой, отключить все эмоции и максимально обратить внимание на все документы, на все процедуры. Отслеживать их, не относиться к этому легкомысленно, потому что, кто о вас подумает, кроме вас самих в первую очередь? 

— Профсоюзы?

— Безусловно, мы окажем качественную юридическую помощь, но к нам для начала, надо прийти.

Алексей Кириченко