22 февраля глава республики Валентин Коновалов перед лицом своих товарищей торжественно объявил о своём решении установить 2025 год Годом героев Хакасии. Случилось это на праздничном мероприятии, посвящённом открытию Года защитника Отечества и Года 80-летия Великой Победы, объявленном президентом России. 

Присутствующие на торжестве представители власти и другие лица аплодировали и радовались. Но были те, кто не присутствовал и соответственно, не радовался. Это жёны, матери и дети погибших на СВО воинов, настоящих героев Хакасии, жизнь положивших и за Родину Россию, за свою землю и за «други своя».

Перед горем этих людей всякие громкие слова, торжественные мероприятия, весь пафос ярких слов и другие действия, рассчитанные на создание «положительного» образа главы, как и ровно другой пиар, становятся никчемной трухой. 

А слова Коновалова «Республика всегда будет благодарна тем, кто с честью исполнил свой воинский долг, и тем, кто сейчас несёт службу» отдают даже некоторым цинизмом по отношению к павшим в СВО – ведь их близкие вынуждены хоронить их в долг. 

Это очень горькая правда. У республики хватает ресурсов на торжества, отдающие кампанейщиной. Мы поём и пляшем, «делаем красиво». Для создания правильного контента даже ездим на Донбасс и, нарядившись в камуфляж, фотографируемся в разных позах – «мы пахали». Мы закупаем дорогие часы для того, чтобы дарить их нужным людям. Возможно, это тоже необходимо. Но только после того, когда отдан последний долг перед людьми, воевавшими на самом деле – и погибшими. 

За что погибли эти люди? Понятно, за нас с вами. За Родину, за своих близких. Дело то вовсе не в красивых словах – как показывает опыт последних лет, их можно говорить постоянно. 

Дело, простите за тавтологию, в деле. Настоящие мужчины отдали свой ратный долг, погибнув на поле брани. Но у республики, как говорят чиновники, «нет средств» для того, чтобы просто похоронить их. Родственники и близкие погибших на СВО вынуждены брать кредиты, одалживаться тем или иным способом, чтобы предать земле тех, кто погиб на СВО. И это – не цинизм? Тогда найдите тому, что происходит в республике, другое, более благозвучное определение.

Мы же возвращаемся к конкретике, для чего приведём в пример историю женщины, потерявшей на СВО мужа. Всего один случай – но таких примеров в Хакасии несколько десятков, а может быть и сотни.

И ещё – семьи, потерявшие кормильцев, сыновей, братьев, просят сохранить их фамилии в тайне. Боятся. Вопрос – что же на самом деле происходит в Хакасии, если многие боятся даже своей тени? Впрочем, это уже риторика. Но фамилии мы изменяем.

Муж Лидии, Александр, сознательно пошёл на СВО. Служил по контракту. Штурмовик. Был командиром подразделения. 

– Он ничего никогда не рассказывал про СВО. Даже если спрошу, сразу переводил тему. Вообще не любил таких разговоров, просто служил, как и большинство тех, кто участвует в специальной военной операции. Был два раза ранен. Лечился и проходил реабилитацию в Санкт-Петербурге, Ростове – и после ранений вновь возвращался в часть. Мы были на связи. Когда позволяла ситуация он звонил. Последний звонок был 17 октября 2024 года – он ещё был в госпитале, нужно было ехать в Донецк на перевязку.  Это был последний раз, когда слышала его голос. 20 октября он ещё заходил в Телеграмм – но быстро вышел. И всё… – рассказывает женщина.

Потянулись нелёгкие дни неопределённости. Четвёртого ноября Лидии сказали, что её муж пропал без вести.

– Я месяц разыскивала его в воинских частях, ещё среди тех, кто был эвакуирован. Но он «не был» «не был», «не проходил». Искала с помощью сослуживцев, надеялась, что он откликнется, каждую минуту ждала его звонка. Четвёртого декабря мне сообщили, что он погиб, но я всё равно не верила. Показали фото жетона, телефон, часы… Но мало ли? «Я отказывалась верить», – говорит Лидия.

14 декабря, когда в республику был доставлен груз-200, женщина попросила вскрыть гроб. В фирмах ритуальных услуг есть и такая. Большинство родственников погибших на СВО настаивают на ней. Это последняя надежда.  Но и она исчезает. Лидия узнала своего супруга. 

Потом были похороны, поминки, ещё поминки.

– Директор фирмы, предоставляющей ритуальные услуги, хоронит воинов в долг. Говорит: «Потом отдадите», – рассказывает Иванова.

На самом деле родственникам погибших на СВО государство гарантированно оказывает помощь. Предусмотрена в законодательных актах и региональная денежная добавка. Порядка 100 тысяч рублей люди должны получать на погребение. Региональная помощь в разных регионах колеблется от 3 миллионов рублей до 1 миллиона. Хакасия, понятное дело, в числе последних. Но и эти деньги семьям погибших не выплачиваются – в республиканском бюджете нет средств. Эту фразу – «Нет денег» – Лидия слышала от должностных лиц уже три раза.

– Когда немного опомнилась от похоронных дел, в январе уже, пришла в министерство труда и социального развития Хакасии. Моё обращение там приняли, и там я услышала впервые, что денег на законные выплаты нет. Когда будут? Никто не знает. Так минул январь, на исходе уже февраль, но денег всё нет. Нас много таких. И глядя на реакцию чиновников, получается, что мы выпрашиваем деньги. Услышала и такую фразу: «вас здесь сейчас 600 человек таких, где брать финансы?» Простите, мой муж на СВО по мнению правительственных чиновников, прогуляться вышел? Или наш сын, потерявший отца (а ведь ещё учиться нужно, и всё это платно) должен перед вами с протянутой рукой стоять? Моему разумению эта ситуация не поддается, но нам продолжают твердить, что в республиканском бюджете не хватает денег, – рассказывает Лидия.

И на самом деле – в республике есть деньги на праздники и хороводы, на популистские заявления, для командировок и на зарплаты себе любимым, а вот «похоронных» денег для тех, кто проливал кровь за тех, кто сейчас пирует, совсем нет. Учитывая заработную плату в министерствах и ведомствах, это очень странно. Хочется предложить власть имущим часть зарплаты отдавать людям, потерявшим своих родных на СВО. Для чиновников 100 тысяч рублей не деньги, а дети и жёны погибших могут начать выплачивать долги. Хотя бы за ритуальные услуги…

P.S. На сегодняшний день семьи и близкие люди погибших воинов вынуждены обращаться в прокуратуру. Налицо не только нарушение закона. Если говорить человеческим языком, попраны все представления о порядочности и долге.