На сегодняшний день львиную долю региональных организаций составляют молодые люди 30-40 лет. В отличие от старого партийного руководства, это новое поколение гораздо более амбициозно и радикально. Это очевидно, потому что те, кто более прагматичны, идут с партией власти. Это не означает, что они идеологические левые, идейные коммунисты. Они идут с Компартией, потому что у нее есть льготы с регистрацией, но все-таки они вступают в КПРФ, а не в „Единую Россию». Это люди, которые довольно критично настроены к губернаторам, правительству и президенту. У них есть желание бороться, амбиции и драйв, которых у федерального руководства партии нет.

Тем не менее, КПРФ сейчас радикализируется с такой оглядкой, что представить ее ведущей к революции или, по крайней мере, в сторону реальной оппозиции, думаю, невозможно».

Плюс лидер КПРФ Геннадий Зюганов обижен на власть, потому что надеялся, что губернатором Иркутской области останется член партии и один из ее руководителей Сергей Левченко, но его с этой должности сняли.

Когда кандидатов от КПРФ снимают с выборов они не проявляют особенного желания идти ва-банк и поднимать народ. Между тем, актив партии идеологический и не понимает почему этого происходит, он хочет драйва.

В партии не понимают, как использовать этот успех. Выиграть на региональном уровне они могут, но ничего изменить не в состоянии, при том что возникают проблемы с федеральным центром. Партия оказывается между властью и избирателями, а потому на региональные выборы она идет без фанатизма.

«КПРФ – партия очень осторожная и компромиссная, в то же время у нее есть актив и электорат. Здесь и возникла проблема – эти актив и электорат хотят большего радикализма. Это понятно – идет рост протестных настроений в обществе, он распространяется и на коммунистов. Но к руководству КПРФ есть претензии в связи с его позицией. После того, как коммунисты в 2018 году выиграли выборы в Хакассии, они проявляют достаточно большую электоральную осторожность, потому что такие победы в современной российской политической ситуации рассматриваются как риск. С одной стороны, вроде успех, а с другой – страшно испортить отношения с властью.

Вообще, история эволюции авторитарных режимов это, в первую очередь, история эволюции элит и внутриэлитных расколов».

Алексей Макаркин, первый вице-президент фонда «Центр политических технологий»:

Рейтинги власти падают, но виноватыми в этом назначают системную оппозицию. Свое поражение на выборах представители власти начинают объяснять тем, что оппозиция не выполняет своих договоренностей. Иначе говоря, это попытка „перевести стрелки» на несчастных сателлитов, которые виноваты только в том, что они существуют. Власть ведет себя не по-джентльменски, нарушает все договоренности, которые были до этого заключены. Что в этой ситуации остается делать коммунистам? Власть сама не оставляет им выхода.

Первый звонок прозвучал в 2018 году после пенсионной реформы, когда люди голосовали даже за очевидно слабых кандидатов – достаточно вспомнить выборы в Приморье, Хакассии и Владимирской области. В 2019 году эта тенденция продолжилась, а в 2020 все это резко усилится, потому что история с тяжелейшим кризисом, который начался из-за карантина, очень показательна. Это история про эгоизм власти, про ее нежелание никому помогать. Степень разочарования населения и его радикализации сейчас очень существенны.

Однако рейтинги власти все равно падают. Но это не достижение КПРФ, а „заслуга» самой власти. Это накопление ошибок, усталости людей и в этой ситуации, даже имея слабую оппозицию, все равно невозможно удержать общественную ситуацию неизменной.

Еще один существенный момент радикализации позиции КПРФ состоит в том, что власть ведет себя со своими партнерами – той же системной оппозицией – достаточно бесцеремонно. Она не оставляет им никакого выхода кроме радикализации, потому что она их, по сути дела, кидает. Примерно с 2012 по 2017 год существовало фактически разделение, когда от системной оппозиции власть „откупалась» избирательными округами и должностями губернаторов в обмен на минимизацию публичной критики и договорные избирательные кампании. Особенно это было заметно после 2014 года, когда три года подряд шли сплошные „договорняки» „Единой России» с партиями системной оппозиции, включая и КПРФ. Это сопровождалось выдвижением заведомо слабых кандидатов или отзывом сильных. Например, Компартия в 2017 году вообще не выдвигала своих кандидатов на губернаторских выборах в Омской области, Красноярском и Алтайском краях, где у них всегда были сильные позиции.

Естественно, это давление снизу в КПРФ довольно существенно, потому что без этих людей партия вообще не в состоянии проводить никаких выборов. Сегодня они основа ее региональных штабов. Руководство КПРФ вынуждено оглядываться и ориентироваться на них.

«Любой лоялизм имеет границы. Бесконечно выражая его, можно потерять голоса избирателей, а до федеральной избирательной кампании остается год (если, конечно, выборы в Госдуму не пройдут досрочно). Плюс в сентябре выборы в региональные парламенты и местные советы. Кроме того, в КПРФ существует такой фактор, как очень сильное давление снизу. То есть, у ее руководства, возможно, более соглашательский настрой, но все последние годы шло активное обновление партии снизу, в том числе, и по естественным причинам – старая номенклатура выбывает по возрасту. Поэтому обновление партии на местах проходит очень активно.

Решение КПРФ бороться против поправок к Конституции вызвано тем, что новое поколение в этой партии потребовало от ее вождей реального драйва.

Кроме того, поменялся избиратель КПРФ. Сегодня это уже отнюдь не только бабушки и дедушки, туда вступает довольно много молодежи. Бунта, конечно, еще не произошло и Компартия в отрыв не ушла. Пока то, что было заявлено по поводу поправок к Конституции – это переговорная позиция. Бороться с Путиным коммунисты не готовы. По большому счету, они просто не договорились с властью. Какая-то ее часть демонизирует КПРФ и выталкивает коммунистов из партийного консенсуса».

Александр Кынев, политолог:

Уходить в забвение коммунисты не хотят, но при этом партия все-таки ведет себя осторожно. КПРФ еще не подошла к такой ситуации, когда из лоялистской организации она под давлением масс и обстоятельств вдруг начала бы превращаться в реальную оппозицию. Но она может к этому подойти. Процесс идет. Связан он, в том числе, и с расширением рядов КПРФ, которое не может не отражаться на настроениях ее руководителей.

В администрации президента в отношении КПРФ есть мнение, что это „спящий институт», который может проснуться, поменять свое руководство и в какой-то момент от борьбы за мандаты перейти к борьбе за власть. То есть, что из партнера власти Компартия может превратиться в ее реального оппонента.

На самом деле мы видим, что посткрымский партийный консенсус рассыпался. Коммунисты сейчас безусловно недовольны тем давлением, которое на них оказывается, а также тем, что на следующих, и региональных, и думских выборах из них собираются лепить образ врага, пугать избирателя „красной угрозой».

Думаю, что Зюганов по-прежнему открыт к договоренностям с властью. Например, недавно он обмолвился, что встречи с президентом у него сегодня стали реже, чем раньше. Что ждет КПРФ на парламентских выборах в 2021 году? Совершенно очевидно, что власть создает свои „левые проекты», спойлерские партии, вроде „Коммунистов России», „За правду», „КПСС» и так далее.

«У КПРФ, несмотря на полемику ее лидера Геннадия Зюганова с Владимиром Путиным по вопросу голосования о поправках, все остается на уровне риторики. Компартия выступает против поправок, но реальную кампанию „против» они не форсируют. Дальше деклараций коммунисты не зашли. Например, „Левый фронт», организационные возможности которого ниже, чем у Компартии, активно расклеивает по Москве листовки, призывая к бойкоту голосования, а листовок КПРФ с обозначением их позиции я не видел. Компартия в этом вопросе на газ не давит.

Обозреватель «Росбалта» попросил экспертов высказать свои предположения о том, чем вызвано неожиданное ужесточение позиции КПРФ. Говорит ли это о серьезных подвижках в этой партии или же лишь о том, что одна часть правящей элиты по каким-то причинам не смогла договориться с другой?

Константин Калачев, руководитель «Политической экспертной группы»:

В истории известны случаи, когда лоялистская оппозиция вдруг начинала превращаться в оппозицию настоящую. Нечто подобное под напором смены общественных настроений происходило в начале Великой Французской революции в конце XVIII века, а также во время Февральской революции 1917 года в России.

Владимир Путин почти сразу же ответил КПРФ, напомнив ее идейное и организационное происхождение от КПСС, «руководящая и направляющая роль» которой была прописана в конституции СССР 1977 года. Сегодня же у нас многопартийность, подчеркнул он. Этот полемический прием напомнил эпоху 1990-х годов. В те времена президент Борис Ельцин в случае возникновения малейших противоречий с коммунистами тоже сразу же попрекал их грехами советского прошлого.

В заявлении Президиума ЦК КПРФ от 4 июня 2020 сказано, что новый вариант Основного закона «лишь усиливает президентский диктат и закрепляет олигархическое господство, ведущее страну к катастрофе».

Компартия Российской Федерации, которая долгое время занимала нишу «оппозиции его величества», критикуя правительство и практически во всем поддерживая президента, неожиданно призвала голосовать против принятия поправок к Конституции.

Александр Желенин