Украина и Грузия, как до них страны Балтии, не рухнули из-за разрыва связей, сопровождавшегося разводом с СНГ или изначальным невступлением в него. Не погибнет Грузия и сейчас, при всех усилиях перекрыть турпотоки и намечаемом бойкоте «Саперави» и «Боржоми».

2. Реставрация империи на отдельно взятых участках.

Наши верхи уже без малого тридцать лет мыслят себя правителями распавшейся державы и на обломках неудавшихся проектов изобретают все новые и новые. Этот романтизм умилял бы, если бы не понимание, что отпавшие земли отпали насовсем, а собственные подданные, хоть и вздыхают о прежнем величии, ни на какую реконкисту идти не собираются.

Что же до попыток поглотить Белоруссию с помощью торговых войн, телескандалов и перманентных угроз перекрыть субсидии, то на сегодня это начинание – главная державная ставка, и уж точно самая дорогостоящая. Но шансов на успех, думаю, меньше половины. Ведь тут все узнаваемо, все как в прошлые разы – импровизационность, спесь, преувеличение собственных материально-политических ресурсов и агрессивное непонимание другой стороны.

Несмотря на декларации, ЕАЭС не является ни единым таможенным пространством, ни экономическим альянсом. Он устарел, не успев возникнуть. Скромные 8% российской торговли, которые сейчас приходятся на него, напоминают о том, что хозяйственная зависимость от Китая как России, так и большинства прочих членов ЕАЭС, уже сегодня весит больше.

Сравнительно недавнее провозглашение ЕАЭС (Белоруссия, Казахстан, Армения, Киргизия) и сегодняшние старания превратить давнее и до сей поры фиктивное СРБ в инструмент управления Минском особых лавров не приносят.

4.Стремление привязать к себе группу постсоветских стран по сокращенному списку.

Но единственным трофеем этого проекта стал Крым. Все прочие планы не сработали и отпали, а главным долгоиграющим следствием оказалась компрометация фундаментального для России имперского принципа. И при царизме, и в советскую эпоху держава была многоплеменной, и это являлось важнейшей частью ее идентичности. После краткого, но очень горячего увлечения «Русским миром», поверить в искренность возвращения Москвы к имперской идее никто вокруг уже не может.

Ее не надо путать с усилиями по имперской реставрации, хотя у обоих проектов есть общие участки. Но стержневая идея «Русского мира» – организация России как в первую очередь этнического государства великороссов, а во вторую – иноэтничных русскоговорящих. Лоббисты проекта уверяли, что частями этого пространства играючи станут: Украина восточнее Днепра, Белоруссия и Северный Казахстан. О том, какая роль достанется, допустим, волжским или крымским татарам, не говоря о новообретенных абхазах и осетинах, как-то и не думали.

Несмотря на скромный размер всех этих возвращенных в империю клочков земли, сам факт их изъятия у прежних стран-хозяек убедил правителей государств, оставшихся в СНГ, что Москву надо бояться. Этот постоянно действующий страх сделал заведомо невозможными искреннюю дружбу и сотрудничество на сужающемся постсоветском пространстве, хотя и заставил их имитировать.

3. Попытка обустроить «Русский мир».

Этот процесс – вовсе не принадлежность путинской эпохи. Фактическое отторжение от бывших союзных республик Приднестровья, Абхазии и Южной Осетии произошло еще в начале 1990-х. Но ни одна из этих земель не стала примером для окружающих. Нет там ни процветания, ни международного признания, ни даже способности удержать людей. Многим пришлось бежать оттуда из-за этнических и политических чисток, но, может быть, не меньшая доля прежних жителей уехала просто от безысходности. Хронологически последнее порождение этого проекта – ДНР-ЛНР – демонстрирует ту же внутреннюю тупиковость, усугубленную теперь еще и международным бойкотом.

Не меньшее связующее значение, чем торговля, имеет, конечно, работа в России приезжих из бывших республик. Представление о масштабах их заработков, пусть и преуменьшенное, дает статистика Центробанка. Регистрируемые им трансграничные денежные переводы физических лиц составили в 2018-м: из России в страны СНГ – $13,3 млрд, в обратном направлении – $3,6 млрд. То есть официальный отток в бывшие республики заработанных в нашей стране денег равнялся $9,7 млрд. Даже если в реале он раза в два больше, это все равно не обеспечивает критической зависимости от России прежних советских республик. За исключением, пожалуй, Таджикистана, который вознагражден упрощенным въездом гастарбайтеров в обмен на российскую военную базу.

Норма отношений России и бывших братьев по СССР – это вражда, которая отличается только набором недружественных мер и стилистикой неприязни.

Старые хозяйственные связи распались, а вновь возникшие оказались куда слабее. Один из индикаторов этого процесса – российская внешняя торговля. В 1995-м на страны СНГ пришлось 23% товарооборота России, в том числе на торговлю с Украиной – 11%. В 2005-м – 15% (с Украиной – 6%). В 2015-м – 12,6% (с Украиной – 2,9%). А за первые месяцы 2019-го – 11,6% (с Украиной – 2,1%). Процесс не меняет своего направления.

Это не сбылось – и потому, что гармонию испортили другие проекты, о которых речь впереди, и по причинам объективного порядка. Единый советский экономический комплекс был принудительным и не мог сохраниться после империи. А в обретших самостоятельность государствах новые поколения выбрали разные пути. Не говоря о том, что большинство их русскоговорящих сограждан уехали или переопределились в качестве лояльных граждан этих стран.

А когда-то надеялись, что СНГ станет пространством применения российской мягкой силы, сохранит и укрепит экономические и человеческие связи, оставшиеся от СССР.

Давно отыграв роль ликвидационной комиссии Советского Союза, эта структура продолжает виртуальную жизнь. Неясен даже ее состав. Скажем, Украина вроде бы объявила о выходе, но бумаги должным образом не оформила. На практике никакого «Содружества», конечно, уже нет, но чиновники, обеспечивающие его «функционирование», свой кусок хлеба с этого призрака имеют.

Вот главные из них.

1. СНГ как замена СССР.

В целом ситуация еще сложнее, чем кажется. Тридцатилетие, прошедшее после распада советской империи, было занято навязчивыми попытками придумать и построить что-то, ее заменяющее. Один проект наслаивался на другой. Большинство из них зашли в тупик или потерпели откровенную неудачу, но ни один до сих пор не упразднен. Сегодняшняя российская политика осуществляется среди обломков этих начинаний.

И уж совсем никому не кажется странным, что хотя Белоруссия вовсе не хочет отречься от собственной валюты в пользу нашего рубля, ей его навязывают – и с особой силой собираются нажать при встрече вождей в ближайшие дни. Обычно обладатели сильной валюты не любят делиться правами на нее с другими странами, даже когда их очень просят. Но опять-таки понятно, что тут у нас совершенно другой случай.

Еще меньше удивляет публику, что официальная Москва не спешит воспользоваться миролюбивыми жестами нового украинского президента. Так называемые ДНР-ЛНР наши власти официально признают частью Украины, но свое согласие на движение к миру хотя бы на этом участке изображают как драгоценный подарок, который Киев, Вашингтон, Бонн и Париж еще должны заслужить.

Никого не удивляло, что наши домашние агитслужбы, пока Путин не подал им миролюбивый сигнал, на чистом глазу рассуждали о возможности войны по случаю того, что некий грузинский телевизионщик похабно обругал президента России. То, что вторжение в другую страну в ответ на матерное пустозвонство частного лица есть обычай средневековый, доводом уж точно не являлось. Да, не очень вероятно, но в нашем климате не исключено.

Сергей Шелин