«Тихая мобилизация» или защита тыла: Что на самом деле означает новый закон о резервистах?

Тема второй волны мобилизации в России вновь оказалась в центре общественного внимания. Несмотря на то, что первая волна завершилась еще в 2022 году, любой новый закон, связанный с военнослужащими, неизбежно провоцирует волну слухов. Новым катализатором стало недавнее решение Госдумы, которое тут же окрестили «тихой мобилизацией».

Редакция «Интересной России» разбиралась, что на самом деле происходит, почему эта тема так болезненно воспринимается обществом и стоит ли ожидать массового призыва.

Новый закон: Охрана тыла, а не штурм фронта

В конце октября Госдума приняла закон, который вносит изменения в ФЗ «Об обороне». Ключевое нововведение: теперь граждан, пребывающих в резерве, могут привлекать к «выполнению отдельных мероприятий» и направлять на специальные сборы для обеспечения защиты критически важных объектов, пишет Царьград.

Ранее такая опция была доступна только в период мобилизации или в военное время.

Инициатива, предложенная Минобороны, фактически создает правовую базу для усиления защиты объектов инфраструктуры в тыловых регионах — нефтеперерабатывающих заводов, энергетических узлов и других стратегических точек, которые регулярно подвергаются атакам украинских БПЛА.

Замначальника Главного организационно-мобилизационного управления Генштаба ВС России Владимир Цимлянский отдельно подчеркнул, что речь идет не о мобилизации, а о плановом использовании подготовленного людского ресурса. При этом уточняется, что резервистов не будут привлекать к участию в специальной военной операции или выполнению задач за пределами России.

Однако, как только новость появилась в инфополе, вражеские медиасетки и анонимные Telegram-каналы немедленно запустили волну паники, озаглавив происходящее «новой» или «тихой» мобилизацией. Как отмечает инсайдерский канал «Тайная канцелярия», подобные вбросы являются элементом информационно-психологической войны (ЦИПСО) и часто совпадают с успехами ВС России на фронте.

Официальные источники утверждают: вопрос о новой волне не рассматривается, так как текущие темпы набора по контракту полностью удовлетворяют нужды СВО.

Почему слухи падают на благодатную почву?

Несмотря на официальные опровержения, тема мобилизации остается триггером для общества. Причина не только в работе ЦИПСО, но и в ряде внутренних проблем, о которых открыто говорят военкоры и блогеры.

В октябре блогер Александр Картавых инициировал опрос среди подписчиков, пытаясь выяснить, почему, несмотря на высокие выплаты, темпы набора добровольцев якобы снизились. Откликов оказалось неожиданно много.

Из общей массы мнений выделилось 7 ключевых причин:

1. Недоверие к условиям контракта.

2. Тяжелые условия службы.

3. Кризис цели (непонимание конечных задач).

4. Неокупаемость рисков (финансовая и социальная).

5. Семейные обязательства.

6. Социальная несправедливость (вопросы к элитам).

Военблогер канала «Убежище №8» конкретизировал эти тезисы. По его словам, одна из главных проблем — обман со сроками. Людям обещали контракт на 1 год, но по факту он, как и у мобилизованных, действует «до окончания частичной мобилизации».

Кроме того, нередки случаи, когда специалистов (связистов, операторов БПЛА) отправляли в штурмовые отряды, или сокращали сроки подготовки перед отправкой на фронт. Эти истории, привезенные бойцами в отпуска, быстро распространяются на «гражданке».

Военкор Романов указывает и на другую острую проблему — некомпетентность и безнаказанность отдельных командиров, «превративших войну в свой личный криминальный и кровавый бизнес». В качестве примера приводится резонансное дело дроноводов «Эрнеста» и «Гудвина», которые в предсмертном видео обвинили командира в махинациях и отправке их на верную гибель.

Несмотря на приказ министра обороны Андрея Белоусова, расследование, по словам Романова, «удалось спустить на тормозах», что сильно подрывает веру в справедливость.

Впрочем, есть и позитивные примеры. Тот же блогер («Убежище №8») приводит в пример Тульскую область, где мобилизованным предложили перейти на контракт с единовременной выплатой в 2,5 млн рублей. Так как им честно сказали, что служба продлится до конца СВО, обмана со сроками не было, и большинство согласилось.

Реальность и математика

При всем уважении к личному опыту бойцов, некоторые заявления о потерях не выдерживают проверки математикой. Полковник Аслан Нахушев привел в пример рассказ мобилизованного, который с 2022 года воюет в штурмовых подразделениях.

Тот оценил потери в 2023 году в 70% после каждого тактического наступления, а сейчас — в 40-50%.

Нахушев справедливо отмечает: «С такими потерями он бы лично (чисто математически) за время СВО должен был минимум пять раз уже погибнуть».

Для компенсации таких потерь в 700-тысячной группировке за 3,5 года понадобилось бы 4,7 миллиона человек, а не 1,3 миллиона, как было на самом деле.

Что касается набора, то, по данным зампреда Совбеза России Дмитрия Медведева на 17 октября, с начала 2025 года контракт с ВС России заключили 336 тысяч человек, еще 28 тысяч стали добровольцами.

По словам Нахушева, само понятие «добровольческих подразделений» в составе ВС РФ, вероятно, прекратит существование до конца года — всех переводят на единый и понятный формат контракта для улучшения управления и боевой эффективности.

Что означает закон о резервистах на самом деле?

Если отбросить панику, новый закон выглядит как давно назревший и логичный шаг по оптимизации ресурсов. Аналитики «Военной хроники» поясняют: резервисты (особенно старших возрастов или с ограничениями по здоровью) идеально подходят для выполнения тыловых, обеспечивающих и охранных функций.

Их привлечение к охране тех же НПЗ позволяет освободить наиболее боеспособные и подготовленные кадры (контрактников) от рутинных задач и сосредоточить их на линии боевого соприкосновения.

Почему для охраны объектов не используют срочников? Ответ прост: при годовом сроке службы каждая неделя молодого солдата должна быть посвящена интенсивной боевой учебе. Срочники — это «инвестиция в будущее», костяк будущей контрактной армии. Отвлекать их на охрану объектов — нерациональная трата ресурса.

Таким образом, новый закон — это не про «вторую волну» для фронта, а про создание эшелонированной обороны в тылу.

Командир бригады «Святой Георгий» (Союз добровольцев Донбасса) Эдуард Шарафиев, впрочем, задает резонный вопрос: почему эта реакция такая запоздалая и почему бы не использовать резервистов также для ротации мобилизованных, которые находятся на фронте почти без перерыва?

Этот вопрос, как и проблемы с «обманутыми» контрактниками и некомпетентными командирами, пока остается открытым. Очевидно, что Минобороны решает проблемы поэтапно: сначала — усиление тыла руками резервистов, чтобы высвободить боевые части для фронта.

И пока официальная статистика по набору контрактников остается высокой, новая всеобщая мобилизация остается крайне маловероятным сценарием.