Сегодня многие интересуются историей СССР: кто-то ностальгирует по безвозвратно ушедшей советской эпохе, кто-то доказывает, что «совок» развалился, потому что был ущербным. Мы попытаемся оценить события прошедшего времени исходя из утверждения, что истина где-то посередине. Этой публикацией начнем цикл статей об истории Хакасии XX века, а поможет нам в этом кандидат исторических наук, доцент ХГУ им. Н.Ф. Катанова Михаил Геннадиевич Степанов.

Первая статья посвящена исторической оценке событий 1930 годов, когда по стране прокатилась волна массовых репрессий. Почему это произошло важно понимать сегодня, так как в наши дни вновь и вновь обсуждается имя Сталина, в некоторых городах восстанавливают его памятники, есть предложение установить бюст Иосифа Сталина и в Абакане. А ведь именно с его именем связывают эпоху «большого террора». Историческую статью: «от Октябрьской революции 1917 г. к «большому террору»: Краткие историографические заметки, написал историк Михаил Степанов.

«История советского общества относится к области острых политических и научных дискуссий в современной России. Это связано, прежде всего, с поляризацией оценочных суждений, которые существуют в нашем обществе в отношении советского прошлого. Не угасает острота дискуссий вокруг феномена «сталинизма», в результате которого сформировался и окончательно оформился институт советского политического террора в форме репрессий», - говорит Степанов.  

Кандидат исторических наук Степанов считает, что революция и «большой террор» напрямую связаны между собой.

В недрах революционных процессов 1917 г. мы можем увидеть зарождение и впоследствии рост социального насилия, переросшего в целенаправленную репрессивную политику молодого советского государства. В связи с этим, нам близка точка зрения В.З. Роговина, которая заключается в следующем: «Октябрьская революция была столь мощным историческим событием, что бюрократическая реакция на нее (сталинизм) приняла также грандиозный характер, потребовав небывалого в истории нагромождения лжи и репрессий. В свою очередь поругание сталинизмом принципов и идеалов Октябрьской революции вызвало в СССР и за его пределами могучее героическое сопротивление со стороны политических сил, сохранявших приверженность марксистской теоретической доктрине и верность революционным традициям большевизма. Для подавления этого сопротивления и понадобился террор, не имевший аналогов в истории, как по своему масштабу, так и по своему зверству».

Одним из приоритетных вопросов, дискуссии является анализ причин и факторов, приведших к массовым политическим репрессиям в СССР в 1937-1938 гг. Так, к первой группе следует отнести комплекс политических причин. В данном случае историки говорят об уничтожении остатков партийной оппозиции.

По мнению А.В. Бакунина массовыми репрессиями в партии и обществе после убийства Кирова сталинское руководство стремилось ликвидировать всякое неповиновение и выкорчевать любое инакомыслие, создать в обществе такую обстановку, которая бы воспринималась гражданами как должное и необходимое. А февральско-мартовский пленум ЦК ВКП(б) 1937 г. и доклад на нем Сталина, считает автор, явились не только широкой программой, но и методологией репрессий, большого террора в отношении внутренних и внешних врагов. Другой исследователь В.М. Кирилловотметил, что «при проведении «большого террора» явно приоритетной была политическая цель – запугать не какие-то конкретные категории, социальные слои и даже не отдельных «врагов народа», а в целом весь народ.

Ознакомившись с коллективной монографией «Власть и оппозиция. Российский политический процесс ХХ столетия» можно выделить следующие причины перехода к политике «большого террора» в СССР в 1937-1938 гг.: с одной стороны это месть вчерашним оппонентам в борьбе за власть, а с другой – попытка устранить любую возможность какой-либо оппозиции в будущем, переложить вину за экономические провалы и неурядицы. Сюда же следует отнести мнение ряда исследователей о том, что причиной «большого террора» 1937-1938 гг. в Советском Союзе стало тотальное кадровое обновление руководящего состава государственных и партийных должностей.

Вторая группа причин – потребность сталинского руководства в трансформации социальной структуры советского общества и привлечение к уголовной ответственности лиц, «виновных» за провалы в экономическом развитии страны.

Достаточно спорного взгляда при анализе событий «большого террора» в современной историографии придерживается А. Север, считающий, что причиной сталинских процессов против врагов народа была не политическая, а экономическая подоплека. По мнению автора, которое он убедительно аргументирует уже введенными в научный оборот архивными документами ОГПУ–НКВД, что все высокопоставленные враги народа на самом деле были не иностранными шпионами, а коррупционерами, наживающиеся за счет государства.

Несмотря на то, что, ряд исследователей гипертрофируют политические или социально-экономические причины, можно констатировать, что только во взаимосвязи они привели страну к массовым политическим репрессиям рассматриваемого периода. Также с сожалением следует заметить, что в большинстве публикаций при анализе причин не рассматривается субъективный фактор в реализации противоправной политики в СССР. По нашему мнению, говорить о конкретном адресате «большого террора» не приходится, т.к. они носили именно универсальный и безличный характер.

Таким образом, революционные процессы в России начала ХХ в. стали базисом формирования советского репрессивного механизма, функционирование которого достигло своего апогея уже в период сталинизма. Хаотичное социальное насилия времени гражданской войны стало одним из важных направлений внутренней политики партии большевиков. Выступая в качестве инструмента текущей политики, политические репрессии регулировались исключительно интересами правящего режима и могли быть внезапно востребованы и так же внезапно отменены.

PS: Данная публикация конечно же не может объяснить все причины произошедшего, поскольку тема более чем сложная, вопрос изучается и будет изучаться, и новыми точками зрения мы будем делиться с нашими читателями. Также важно отметить, что точки зрения историков являются исключительно их личными научными рассуждениями и могут не совпадать с позицией редакции.